У Моржова был замечательный диск. Мы ему этот диск на день рожденья, кажется, подарили. "Белый альбом" назывался. Это было кодовое название. А вообще-то, это была речь Брежнева на 17-м съезде комсомола, двойная пластинка, как и у Битлов. И тоже белого цвета. До сих пор в ушах: "...Пьянки, выпивки, невеселое, так сказать, веселье..." - про часть молодежи, которая не вполне идеалам Ильича верна была. Наше любимое место в этой речи. Мы его хором декламировали, вместе с Леонидом Ильичом. Помню, однажды Моржову принесли переписать двойник "Deep Purple - Made in Japan". Потому что у Моржова у одного на курсе тогда вертушка была. Суперская, "Аккорд" какой-то 2-го класса. И вот, чтобы этот двойник не светился так на поверхности, мы его в этот конверт от речи Брежнева упаковали. Дешево и сердито! И никому ничего в голову не придет. И в этот момент зашел к нам в комнату какой-то старшекурсник. Музыку хорошую услышал. И двойник этот брежневский увидел. Заценил, заулыбался. В руки взял, достал даже пластинку. И - заценил еще больше. Второй-то "Purple" в конверте как раз лежал. Так и ушел от нас тот мужик с блаженной физиономией.
А когда мы в 417-й жили, то наши соседи, вполне так по-коммунистически решили нас раскулачить. Мол, жирно вам две колонки сразу-то слушать. Есть одна - ей и радуйтесь, а вторую нам отдайте. В общем, как-то уломали нас. Протянули к себе провод (он длинный был) и радовались жизни. Мы, к примеру, какой-нибудь "Uriah Heep" слушаем - и они нахаляву. Наверное, вялые мы были какие-то, когда они на нас тот налет устроили. Потом уже, мы слабо так пытались протестовать, да без особого толку. Не отдавали они нам колонку, и все.
И вот что-то как-то раз нас разобрало опять любимую пластинку с отеческими наставлениями послушать. Завели мы ее, радуемся. А соседи что-то возражать стали, мол, что-нибудь другое поставьте. Тут-то мы и поняли, что это есть наш звездный час! Ведь на проигрывателе такая замечательная ручка есть, "Баланс" называется. Мы дверь нашу предварительно закрыли, а потом весь баланс на их колонку скрутили и звук на полную громкость врубили. Даже нам, в нашей комнате, из их колонки все нормально слышно стало. А уж им-то! И выключить колонку они просто так не могут - цельный провод от них до нас, откусывать жалко. Сначала они пытались устно протестовать, но мы не сдавались. В дверь тоже войти не могут. И стали они к нам в стенку стучать, громко так. Стучали - стучали, и вдруг прекратили. Нам даже интересно стало, отчего это вдруг. Ну, мы громкость поуменьшили и к ним пошли. А там Андрюша Пескарев на своей кровати стоит да дырку в стене рассматривает. Колотил он, колотил кулаком, да и дырку пробил. Это была новая для нас на тот момент технология - "сухая штукатурка" называется. С одной стороны тонкая стеночка и с другой - а посередине воздух. "Вот стою я," - говорит, - "вашу стенку сквозь эту дырку рассматриваю. Думаю - пробить вам, не пробить такую же дырку? А тут и вы подоспели." Не буду, говорит, тогда вам дырку пробивать. Но колонку они после этого случая нам обратно отдали.
Дырку эту они потом какой-то картинкой закрыли, чтобы ее не видно было.
И вот, чтобы этот двойник не светился так на поверхности, мы его в этот конверт от речи Брежнева упаковали. Дешево и сердито! И никому ничего в голову не придет. И в этот момент зашел к нам в комнату какой-то старшекурсник. Музыку хорошую услышал. И двойник этот брежневский увидел. Заценил, заулыбался. В руки взял, достал даже пластинку. И - заценил еще больше.